Господь Бог любит русских людей. Он поселил их на бескрайних территориях Европы и Азии, насытив эти земли чуть ли не всеми элементами таблицы Менделеева. Он наделил их незаурядным умом, душевной щедростью, отвагой и трудолюбием. Наконец, он дал им мудрых предков, оставивших нынешнему поколению богатейшую культуру и славную историю, способствующие достойному представлению России и русского народа в мировом сообществе.
    В этом великом историко-культурном наследии особое место занимают археологические ценности. Они — ярчайшее свидетельство глубины национальной исторической памяти и бережного к ней отношения.
    Археологические находки обычно называют бесценными, подразумевая под этим определением невозможность оценить их материальную стоимость. Но, как выясняется, в последнее время резко выросло количество людей, которые, наплевав на эту невозможность, сделали на раскапывании разного рода исторических захоронений весьма прибыльный бизнес. И, что самое страшное, в погоне за большими деньгами продают найденные предметы за рубеж, в частные коллекции, где они навсегда выпадают из научного оборота и с поля зрения миллионов, жаждущих увидеть их в экспозициях музеев.
    Ученые-археологи, музейные работники, историки, простые люди, которым не безразлична судьба Отечества, сегодня буквально взывают к власти: в этом направлении надо что-то предпринимать, и немедленно. Иначе будет поздно. Разграбят все. Мы останемся без знаний о многих первых шагах в бытии народа и государства. И власть после длительного молчания наконец обратила на эту острейшую проблему свое законодательное внимание. О чем свидетельствует и состоявшееся в Совете Федерации заседание «круглого стола» на тему «Сохранение археологического наследия России».
    Открывая его, заместитель Председателя Совета Федерации Александр Торшин сказал, что «тема эта очень актуальная и мы даже несколько опаздываем с ее обсуждением. Так как археологическое наследие нуждается сегодня и в правовой защите, и в активизации правоприменительной практики».
    Ведущий же заседание председатель подкомитета по общественным и религиозным организациям Комитета Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии Сергей Щеблыгин заметил, что проблема эта не только наша. Она — мировая. Потому что «мы не успели и глазом моргнуть, как сложился колоссальный рынок археологических ценностей. Появился спрос, тут же родилось и предложение». А что касается законодательной базы, способствующей бережному отношению к древностям, то Сергей Евгеньевич заметил: «Начал действовать закон об объектах культурного наследия памятников истории и культуры народов Российской Федерации. Однако, внимательно изучая документы, которые нам дают правоохранительные органы, мы видим, что действует он не слишком целеустремленно и активно, как и статья 243 Уголовного кодекса Российской Федерации.
    И вот характерная особенность нашей жизни: начинать все с полного ноля. С самого начала. Ведь как сказал в своем выступлении академик Анатолий Деревянко: «До конца 80-х годов еще в какой-то мере работал закон 1976 года об охране и использованию памятников истории и культуры. А с начала 80-х многие лица и организации, ссылаясь на то, что мы живем в другом государстве, этот закон соблюдать перестали». Новый же закон об объектах культурного наследия народов Российской Федерации был принят лишь в 2002 году.
    Представляете, что происходило с беззащитными археологическими объектами эти десять лет проявления государством полного равнодушия к этому пласту культурного наследия?
    «Волна грабительских раскопок в полном смысле слова захлестнула Россию, — сказал директор Института археологии РАН Николай Макаров. — На прилавки выброшены тысячи редких вещей, и добыча древностей превратилась в хорошо организованный прибыльный промысел. В него вовлечены сотни технически экипированных людей, использующих самые последние разработки поисковой аппаратуры. Сейчас мы располагаем данными о производстве нелегальных раскопок на территории 36 субъектов Российской Федерации: от Калининградской области на Западе до Приморья на Востоке. Наиболее драматично ситуация складывается в Центре и на Юге России. Хотя этим злом охвачены теперь и Сибирь, и Дальний Восток.
    Николай Андреевич привел в качестве примера ситуацию в старой Рязани: «Это хрестоматийный памятник, который известен каждому. Город, который перестал существовать после монгольского нашествия. Всего за историю раскопок в Рязани, насчитывающую более 170 лет, там было найдено 13 кладов. Последние 2 клада, о которых нам известно, добыты грабителями. Это клады вещей, которые отложились в культурном слое после разорения города Батыем. Между прочим, первый клад там нашел в 1822 году крепостной крестьянин, который получил свободу и щедрое вознаграждение. Клад хранится в Оружейной палате. Таково было отношение к древностям в царствование Александра I».
    Представитель из Воронежа С. А. Гетманский, продолжая разговор о «чëрных поисковиках», рассказал случай, когда один председатель колхоза, увидевший их во время незаконного занятия, потребовал документы. В ответ к его голове были приставлены два ствола «Калашниковых». Группа была оснащена металлодетектором , у нее были два внедорожника с московскими номерами и ГАЗ-66 — с тульскими. «То есть, — говорит Гетманский, — это мобильные группы с великолепной техникой и со стрелковым оружием. И против всего этого — Кодекс об административных правонарушениях и инспектора с бумажками».
    Руководитель Новгородского государственного объединенного музея-заповедника Сергей Трояновский добавил к этому рассказу свой: «Известнейшее место в Передольском погосте. Там ведут раскопки два бизнесмена-предпринимателя из Санкт-Петербурга — братья Алексашины. Они ищут могилу Рюрика, 50 бочек золота. При этом подаются как увлеченные кладоискатели. Их статьи в Интернете пользуются большим спросом».
    Кстати об Интернете. Он стал весьма и весьма весомым подспорьем «чëрному бизнесу». Выступающие говорили о том, что существуют десятки сайтов, посвященных кладоискательству, где можно получить довольно полную информацию о «чëрном поиске».
    Директор Государственного военно-исторического и природного музея-заповедника «Куликово поле» Владимир Петрович Гриценко привел текст, помещенный на одном из чатов: «АКРы кончились, ребята, подскажите, что делать дальше». Переводится это так: все, что есть на археологической карте России, — разграблено. Подскажите, где что еще можно откопать и продать. И им подсказывают, что можно перейти на грабеж старых, да и не только старых сельских и городских кладбищ и храмов. Информация принимается к сведению, и такие раскопки уже зафиксированы. Какое там святотатство?! Для них нет ничего святого. Только деньги. Ради них такой гробокопатель выкопает где угодно и что угодно. И продаст кому угодно. В своей стране или за рубеж. Даже за рубеж ему выгоднее будет.
    А потому, чтобы археологические ценности не могли беспрепятственно «уплыть» за границу, в федеральное законодательство, регулирующее таможенные отношения, необходимо внести соответствующие положения.
    А кроме того многие участники заседания отмечали необходимость вернуться к так называемому «открытому листу», то есть документу, в котором определяется право на раскопки в том или ином районе. После совершенных работ их руководитель отчитывался по их результатам. Высококвалифицированные специалисты оценивали проделанную работу соответствующим образом: делали замечания, рекомендовали продолжить или прекратить работы. Такая практика была и в старой России, и в Советском Союзе.
    Стоило только затронуть эту больную проблему… Специалисты, принимавшие участие в заседании, а многие из них жизнь, что называется, отдали своему любимому делу, стали вносить предложения: все монументальное или недвижимое (петроглифы, архитектура) должно быть спасено и перенесено при строительстве нефтепроводов, газопроводов, гидроэлектростанций; надо решить проблему собственности на земельные участки, на которых находятся памятники; необходимо предотвратить варварское вторжение современной цивилизации на территории, насыщенные древностями. Было и требование ограничить свободную продажу металлодетекторов. Говорилось и о многом другом, но главное, как мне кажется, была мысль о необходимости некой федеральной службы, в ведении которой и было бы все это археологическое дело.
    Но вот кто-то из участников высказал сомнения в правомочности «круглого стола» по части реализации предложений. На что Сергей Щеблыгин ответил: «У нас «круглый стол» не только правомочен. Он может инициировать и законодательную инициативу».
    Что ж, раз может, пусть инициирует. Деловых и умных предложений прозвучало достаточно.

Георгий Добыш
«Парламентская газета» (Москва), № 61/03.04.2004.