Золотые слитки

    Самая нашумевшая находка последних десятилетий - 114,5 килограмма золота, обнаруженного в Гостином дворе 26 октября 1965 года.
    «Это сообщение мы получили поздно вечером, - писала 27 октября 1965-го «Ленинградская правда». - Восемь слитков золота 900-й пробы нашла бригада 33-го управления треста № 3 Главленинградстроя. Члены бригады, возглавляемой Г. Слюньковым, работая на углу улиц Садовой и Ломоносова, обнаружили сначала один, а затем еще семь слитков благородного металла».
    До революции в помещении Гостиного двора, где был обнаружен клад, находился торговый дом ювелира И. Е. Морозова. Он существовал в Гостином дворе с 1846 года. С 1899-го магазин возглавлял сын основателя дома - В. И. Морозов.
    В 1918 году В. И. Морозов, бросив свой магазин, скрылся из Петрограда в Винницу. Уезжал туда не с пустыми руками, но лишний драгоценный груз брать, видимо, опасался. Перед отъездом он, судя по всему, и замуровал золото в своем кабинете. В том же году государство национализировало морозовский магазин.
    Спустя три года торговец снова объявился в городе на Неве и стал совладельцем кафе «Летучая мышь» на углу улиц Садовой и Гороховой, Исходя из того, что Морозов никому не заявлял о спрятанном золоте - он все еще ждал возврата к прежним временам, чтобы вернуть себе его, Но не дождался. В 1927 году бывший купец первой гильдии умер, унеся в могилу тайну восьми золотых слитков...
    В свое время клад в Гостином дворе наделал много шума. Горожан больше всего интересовала судьба золота - что с ним будет дальше. Но об этом сказано немного. Во всех газетных публикациях встречалась лишь одна фраза: «Теперь клад, обнаруженный строителями, передан Министерству финансов СССР. Он пополнил валютный запас нашего государства».

Потайная кнопка

    Людмила Алексеевна Аксенова, старший научный сотрудник фонда прикладного искусства Музея истории Петербурга, с кладами сталкивалась два раза в своей жизни. Один раз принимала в фонды музея, а другой нашла сама.
    В советское время существовала определенная практика работы с так называемым выморочным имуществом. Когда человек умирал и у него не оказывалось наследников, все то, чем он владел, переходило в собственность государства. А если вещи представляли историческую или культурную ценность, то они передавались всевозможным музеям.
    - 4 января 1984 года инспектор госдоходов Дзержинского райфинотдела пригласила меня для осмотра мебели, предназначенной к передаче в наш музей, в квартиру № 35 на улице Восстания, 20/16, - вспоминает Людмила Алексеевна. - Жительница этой квартиры, Ольга Ивановна Бич, скончалась в начале 1983-го.
    Как рассказывает Людмила Алексеевна, после осмотра мебели ее заинтересовали документы, принадлежавшие хозяйке квартиры. Из них стало ясно, что она проживала здесь с 1928 года. В справке, которая давалась для вступления в брак в начале века, было сказано, что «Ольга Ивановна Бич православного вероисповедания». До революции ей принадлежало несколько домов в центре Петербурга, то есть она была довольно богатой.
    В советское время до Великой Отечественной войны Ольга Ивановна работала в Эрмитаже, в 50-е годы стала библиотекарем. И все это время у нее была домработница. Сохранилось очень много записок с указаниями по поводу уборки дома или покупок.
    - Через отдельные предметы, бумаги понимаешь, что это был за человек, - говорит Людмила Алексеевна. - Поэтому мне было интересно все. Я обратила внимание на старинное бюро, которое хотел забрать Театральный музей. Знаю, что в такой мебели обязательно есть тайник. Нажимаю заветную кнопочку. И, что бы вы думали, - нахожу клад. Коробочку с надписью «Ганъ» (один из известнейших ювелиров). В моих мыслях - что делать?! Не знаю, что мной двигало, но я взяла коробочку, подошла к столу и крикнула: «Я клад нашла!». Все на меня смотрят, как на сумасшедшую. Я даже растерялась. Открыла шкатулку и высыпала на стол содержимое - золотые броши, булавки, изумруды, булавки для галстука с черными жемчужинами. Всего 48 драгоценных предметов. И тут представительница райфинотдела говорит: «Вы еще об этом пожалеете!». Я не знала, что и подумать. Но, как впоследствии оказалось, чиновница была права. Эта находка принесла мне немало проблем.
    Как известно, по закону, нашедшему клад полагается вознаграждение. На это рассчитывала Людмила Алексеевна. Но месяцы шли, а никакого вознаграждения не было.
    Знакомый адвокат посоветовал обратиться в суд. И тут началось самое интересное. Представители райфинотдела заявили, что драгоценных предметов было не 48, как в первоначальном акте, а 36. Более того, представители суда категорически отказывались назвать стоимость клада.
    - Первый, районный, суд отказал в моем иске, - рассказывает Людмила Алексеевна.
    - Судья обосновал свое решение тем, что я нашла не клад, а выморочное имущество. Но, объясните, как я могла найти то, что уже является имуществом и, стало быть, известно и описано?
    Городской суд, который прошел уже в 1987-м, также отклонил иск. Не изменил решение и Верховный суд РСФСР.
    Уже в начале 90-х Людмила Алексеевна еще раз встретила судью Дзержинского райсуда. Он признал, что указания по ее делу шли сверху: «Она ни в коем случае не должна выиграть!». А сумма, в которую оценили найденные драгоценности, по ценам 1985 года составила 1 миллион 300 тысяч рублей.

Кофе, шоколад и кое-что еще

    - Еще один клад, с которым мне пришлось столкнуться, поражает тем, как его нашли, - вспоминает Людмила Алексеевна. - Я даже написала об этом эссе, опубликованное в сборнике «Музей и город» в 1993 году.
    В мае 1985 года при работе по капитальному ремонту дома ь 16 по 2-й Красноармейской улице в небольшой комнате на антресолях строители нашли тайник. В нем обнаружили уйму старой одежды, самовар, подносы, скатерти,постельное белье и, что самое удивительное, набор продуктов - кофе, шоколад и бутылку наливки.
    Продовольственные находки рабочие, естественно, сразу же оприходовали. И к тому моменту, когда приехала вызванная жильцами милиция, люди находились в невменяемом состоянии.
    - Слава богу, что они не стали бросаться друг в друга ценными предметами быта, - говорит Людмила Алексеевна. - Хотя одежду примерить успели.
    Несмотря на то что все находки вроде бы не представляли особой ценности, общая стоимость клада составила 27 тысяч рублей. В нем было несколько десятков мелких изделий из серебра, два великолепных графина в изумрудной оправе и очень много предметов, характеризующих быт начала XX века. Большинство из них попали в Музей истории города.

* * *

    Строители, судя по всему, попадают в категорию риска в современном кладоискательстве. Особенно если работают в старых зданиях.
    Осенью нынешнего года при расчистке местности рядом с домом ь 22 по улице Калинина строители извлекли из-под земли бочку со столовым серебром и различной утварью.
    В начале века в том месте, где был найден клад, существовал постоялый двор, состоявший из различных деревянных построек. Добро, видимо, принадлежало хозяину двора. И в 1917 году, когда в Петрограде разразилась революция, было спрятано под землей.
    Но история этим не закончилась. В одном из соседних домов нашлась старушка, некогда служившая на этом постоялом дворе. Она взялась показать, где зарыта вторая бочка. Но с одним условием. Взамен попросила оставить на память фотографии семьи хозяина.
    Петербургу всего 300 лет. Но наша бурная история постоянно заставляла людей перестраховываться. Люди и сейчас предпочитают хранить нажитое не в государственных, а в трехлитровых банках. Так что клады в городе на Неве еще есть. Остается лишь найти их.

Сергей Коротеев.
«Санкт-Петербургские ведомости», № 218/25.11.2000.