От крайней дачи сворачиваем в крапивно-лопуховые кущи у стен местного «дома с привидениями» — брошенной и полурастащенной свинофермы. По оперативным «разведданным» именно здесь, на задах хозяйственного двора санатория «Красный холм», опять наследили «чëрные археологи».
Странствуя с липовыми разрешениями на раскопки, а чаще вовсе без всяких документов, эта ушлая братия при случае прикидывается то геологами, то землеустроителями, то радиационной разведкой.
Бескорыстных романтиков среди современных кладоискателей единицы. Лопату берут в руки коллекционеры и ночные мародеры-гробокопатели из бомжей, предприимчивые авантюристы, а бывает, что и уставшие от хронического безденежья профессионалы-археологи. Расчет у всех один — продать находки из-под полы. На этом антикварном рынке не для бедных исторические реликвии есть в самом широком ассортименте: от костей мамонта и какой-нибудь всеми забытой «копоушки» для чистки ушей до минного детонатора времен второй мировой войны.
Обогнув ферму, заглядываем в пустой бетонный колодец вентиляционной шахты. Это единственное, что осталось на поверхности от подземного «объекта № 27» (в народе — «бункер Сталина»), запасного командного пункта Госкомитета обороны. В обстановке особой секретности он был срочно открыт московскими метростроевцами в начале Великой Отечественной на случай форсмажорных обстоятельств в боях по Москвой.
Интересует нас сегодня не сам бункер (о котором мы уже писали), а то, что к объекту, входы которого были после войны взорваны саперами, продолжают всеми правдами и неправдами пробиваться неизвестные искатели приключений.
Еще года три назад гендиректор санатория «Красный холм» Алексей Бурцев на свой запрос в УФСБ о состоянии подземного сооружения получил вполне ясный, но без излишних подробностей ответ: «Работы по вскрытию объекта без участия военных специалистов могут представлять угрозу жизни людей и окружающей среде». Прошлым летом Бурцев на правах владельца акционированного санатория уверенным жестом показал на дверь неизвестным изыскателям «из Тутаева». Год прошел, незваные гости уже успели снова отметиться на хозяйственном дворе «Красного холма».
Надежда на то, что мы, приехав наудачу, увидим там белым днем кого-нибудь из этой осторожной публики, была самая мизерная. Действительность, однако, превзошла ожидания. Неподалеку от шахты увидели мы свежевынутый грунт, а рядом в траншее — заступ. Наверняка, заметив нас еще на подходе, землекопы затаились. Убрать досадную улику попытался сухопарый парень с короткой стрижкой и в рабочей одежде. Застигнутый врасплох, он посмотрел в нашу сторону и спросил:
— Вам что тут нужно?
— А вам? — ощетинились мои гиды, михайловские школьники Илья и Сергей, знающие в округе каждый куст.
Пока стриженый раздумывал, как быть дальше, свое отношение к происходящему выразил из засады в свинарнике его напарник:
— А ну давайте, валите отсюда.
Продолжения, однако, не последовало, через минуту засветившиеся старатели убрались восвояси.
— Не зарастëт народная тропа к секретному объекту, — сказал, выслушав рассказ об инциденте, учитель истории Михайловской средней школы Иван Чернов.
Ребята из его кружка «Поиск» тоже не прочь побывать в «бункере Сталина» — просто любопытства ради. Но Иван Дмитриевич поступил по-умному. Пришел за советом в органы. Получил он там ненавязчивое напутствие: объектом интересуйтесь на здоровье, только под землю не лазайте, оставьте эту заботу специалистам.
Чернов напомнил, что Михайловское и окрестности занесены во все археологические справочники и вовсе, конечно, не из-за «объекта № 27». С конца XIX века изучались здесь ярославские погребальные курганы. Три четверти столетия спустя академическая наука вроде как закрыла тему. Как думает Чернов, рановато. Из четырëх гигантских погребений воинов-дружинников раскопаны только два.
К слову вспомнили с Иваном Дмитриевичем, что здешним знаменитым древним некрополем еще до революции интересовались не только ученые, но и любопытствующие из местных жителей. Вряд ли кому-то из них могло тогда прийти в голову, что находки можно продать или присвоить. Пример потомкам показали михайловский помещик А. А. Маркович и местный священник Н. А. Виноградов. Радея за Отечество, они передали в Ярославское древлехранилище меч и боевой нож. Сопроводили дар таким пояснением: «Найдены при сносе кургана для разравнивания местности».
Печальные признаки работы нынешних «чëрных археологов» отмечены на старых академических раскопах в Мышкинском, Некоузском, Рыбинском районах. Таких ценных для науки мест в нашей области около пятисот. Всем им новый закон «Об объектах историко-культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» придает статус общенационального достояния: с жесткими ограничениями на хозяйственную деятельность и строительство.
Принят закон навырост, теперь нужны подзаконные акты прямого действия о возмещении ущерба наследию, чтобы можно было, поймав вольных старателей за руку, воздать им по заслугам за прикарманивание принадлежащего всему народу. Да и вообще-то от «чëрной археологии» до крутого криминала — рукой подать. Вот один пример.
Было дело: на ярославском автотранспортном предприятии здорово рвануло. Волной повредило постройки, покорежило предназначенные к продаже «ПАЗы» частной фирмы. Банальная разборка рыночных конкурентов. Изготовителя взрывного устройства и его подельников вычислили, наказали по первое число. Оснащена была самодельная бомба детонатором и начинена тротилом из штатных боеприпасов полувековой давности. Откопал взрывчатку один храбрец-умелец в лесах под Санкт-Петербургом. Сперва не знал, что с ней делать. Потом нашелся покупатель — ярославский расторопный мужичок. Он с азартом мастерил «адские машинки»…
В ходе того расследования были изучены аналогичные зоны риска и в наших краях. Выяснилось, что непредсказуемыми опасностями чреваты самодеятельные раскопки не только в местах боëв, но и по всей бывшей прифронтовой полосе и таким близлежащим территориям, как Ярославский край: ГКО разрабатывал вариант с линией обороны по волжскому берегу.
После снятия грифа секретности с документов ГКО границы взрывоопасной «терра инкогнита» уточнил известный эколог и правозащитник профессор Лев Фëдоров. В интервью «Северному краю» назвал он координаты старых складов боеприпасов в Ярославле и пригородах, в Рыбинске, Ростове. Объяснил: если, например, в соседней Тверской области такие базы с приближением фронта были эвакуированы, то с нашими этого не произошло. Позже, по его словам, они «бесследно исчезли».
Вот и получается, что на крупные неприятности могут в наших краях натолкнуться даже самые осведомленные «чëрные археологи» из столиц. А что уж говорить о незадачливых землекопах вроде тех, что повстречали мы в дальнем углу «Красного холма»?
Юлиан Надеждин
«Северный край» (Ярославль), № 117/04.07.2003. |
