В детские годы все мы, конечно же, великие фантазеры. Мечтаем в том числе о странствиях, захватывающих дух приключениях. Спим, как говорится, и видим, как в составе отважной экспедиции продираемся сквозь буреломы тайги, преодолеваем коварные реки и моря, покоряем ледниковые вершины, выживаем-таки в испепеляющей пустыне, исследуем нечто неизвестное еще миру... А в конце путешествия непременно находим клад. Чтобы, значит, все было, как в романах...
    С возрастом наивный романтизм, как правило, исчезает. Становимся скучными реалистами и прагматиками. Нет, мы по-прежнему с удовольствием почитываем на досуге увлекательные повествования А. Дюма, М. Рида, А. Рыбакова, Р. Стивенсона, А. Шаррьера, Д. Лондона, многих других замечательных писателей. Но вот куда-то там плыть, ехать, лететь, где-то бродить, что-то там искать... Увольте! Отмахиваемся от подобных грез, тем более каких-то конкретных предложений, как от пьяненького соседа с его надоедливым "уважаешь". А чтобы не показаться, не выглядеть в чьих-то глазах этакими заплесневелыми сухарями, иронично отшучиваемся. Мол, авантюристов и прожектеров и без нас, слава Богу, хватает. Ну и флаг им в руки, неугомонным.
    Рассказ мой сегодня о человеке, который сам называет себя неугомонным и не скрывает, что в душе (да и по жизни) он бо-о-льшой авантюрист. С грустью признает, что судьба его могла бы сложиться удачней. Если бы не странная болезнь, которая не дает ему покоя без малого 40 лет. Хворь эта - кладоискательство...

ТАЙНИК НА БЕРЕГУ ДОНА

    В начале 60-х годов века минувшего разудалый по весне Дон-батюшка подмыл недалеко от Данкова крутой берег. Ухнула глыбина в реку, вспенилась вода, забулькотала, раздражение свое выказывая. Примостившийся вблизи с удочками подросток, недовольно хмыкнув, повернулся на шум. Да так, с открытым от удивления ртом, на какое-то время и замер. Донские волны обнажили вход в лаз, который был явно вырыт человеком. Об этом свидетельствовали видневшиеся в глубине столбики подпорки.
    Федька (так звали мальчишку) оказался не по годам сметлив. Замаскировав дыру ветками и сухим камышом, он припустился домой, стащил у матери из-под носа керосиновую лампу - и назад, на берег. Набравшись духу, полез пацан в подземелье.
    Три дня любопытный сорванец скрытно ото всех копался в тайной "шахте". Притащил сюда лопату, старое ведро, небольшую кувалдочку и стальной клин. Работал, словно заправский метростроевец. И ведь улыбнулась ему удача, нашел-таки Федор клад! В жестяной узорчатой коробке было что-то около ста серебряных царских целковых и две дюжины золотых червонцев.
    От такого богатства у парнишки голова кругом пошла. Растерялся, не знает, что дальше-то делать. Монеты весят прилично, над ларцом же ржавчина хорошо потрудилась. И в ведре "мильены" опасно нести...
    Федька рос без отца. Так что прилетел он и открылся своему деду. Выложив все как есть, гордый, естественно, собой, юный кладоискатель несколько расслабился и снисходительно так заметил:
    - Ты бы, дедуль, не рассиживался на лавочке. Сидишь тут, как наседка. Поспешать, чай, надо, пока чужие не опередили. Иль не додумал еще, что не подкову я старую добыл, а серебро-золото. Вот и старайся, рискуй под землей для вас, бестолошных.
    А дальше...

КЛАДЫ ЛЮБЯТ МОЛЧАЛИВЫХ

    С Федором Степановичем Ракитиным мы познакомились, в общем-то, случайно. Лежали с ним вместе в больнице, каждый со своими недугами. Ежедневно сталкивались в "курилке", где слово за слово, ну знаете, как это бывает. Здесь-то я и услышал от него историю о найденном им тайнике на берегу Дона. Однако рассказ свой Федор Степанович не завершил - выписали его. Заглянув ко мне в палату попрощаться, Ракитин предложил обменяться "телефонами".
    ...И вот сижу у Федора Степановича в гостях. На плите посвистывает чайник, хозяин суетится, ставя на стол нехитрые припасы. Ракитин живет один. Видно, что он рад моему приходу.
    - Чем дело-то закончилось? - принимаясь за чай с простенькими карамельками, не выдерживаю я. - Как дед ваш поступил?
    - Дед-то, - улыбается собеседник. - Дед схватил меня, помню, за ухо, отстегнул ремешок свой и давай мою спинушку и что пониже им охаживать. Бьет, значит, и приговаривает: "Это тебе, сукин ты сын, чтобы знал, как со старшими разговаривать! А вот тебе, паскудник, за бестолошных! И еще тебе, и еще"... Я потом с неделю ни сесть нормально не мог, ни лечь. Хороший получил урок. Кстати, понял с того раза, что клады любят молчаливых. Увы, но я и сейчас не из таковских.
    - А с деньгами-то что? - никак не терпелось мне.
    - Говорю же: не любят клады языкатых! Пошли, конечно, с дедом на то место. Как глянул я и аж заплакал... Обвалился лаз вместе с куском берега. Река постаралась...
    - И даже монетки одной из ларца не сунули себе за пазуху?!
    Федор Степанович подозрительно долго сопит, хрустит конфеткой, смахивает со стола крошки...
    - Да что там монетка. Этот клад жизнь мою перевернул. Сколько лет уж не знаю покоя. Авантюристом стал, каких поискать. Больше года ни на одной работе не держусь. Две жены от меня ушли. Под судом, представляешь, побывал! А отринуть от себя эту напасть, убей, не могу. Порой в одночасье все бросаю, собираюсь и еду, хоть к черту на кулички. Искать сокровища. В такие "водовороты" порой заносило. Послушай вот, если есть время...

ТАТАРСКИЙ МОГИЛЬНИК

    - Службу армейскую я проходил в Крыму, - закурив, начал Ракитин. - В километрах 70-ти от Феодосии есть такой военный гарнизон "Черноморск". Сейчас, может, и нет такового. Море, степь, несколько воинских частей, полигон - вот, собственно, вся тамошняя картина.
    В часе ходьбы от объекта - развалины. Бывшее татарское поселение. Еще до революции случилась здесь чума. Да так прошлась, что вымер весь местный люд. Чтобы локализовать эпидемию, все трупы побросали в колодцы и завалили их землей. Строения сожгли. Те, кто занимался этим, иголки отсюда не взяли - боялись заразы. А жили здешние татары, по разговорам, контрабандой, которую доставляли морем из Турции. Богатые, в общем, были.
    Прошло уже лет десять, как я отслужил срочную. И вспомнилась мне вдруг эта история. Клином засела в голове. Пошел в библиотеку, полистал какие были источники о тогдашней жизни в Крыму, крымских татарах. О, думаю, а ведь золотишко в могильнике под "Черноморском", судя по всему, есть.
    Как миновал я воинские посты, КПП, шлагбаумы - дело второе. Сложность была в другом. Как обезопасить себя во время работ от чумной заразы? Она же веками может "дремать", эта гадость. Решил вести раскопки в многослойной марлевой повязке на лице, смачивая ее время от времени спиртом. Ну и руки, конечно, протирать. Понимал, замечу, прекрасно: подобные меры предосторожности - чепуха! Только кладоискательство - такая болезнь, что почище чумы.
    Не знаю, во что бы вылился мой авантюризм, если бы меня не задержали военные за проникновение в спецзону. Я и лопатой-то, можно сказать, не успел махнуть. Ох и матюкал же меня майор-особист. Трехэтажным. Мол, ты сотни жизней мог погубить. Я головой киваю, каюсь, говорю, что ничего такого не знал...
    Здорово мне нервы покрутили. Да и за дело, чего там. Убедившись, что не шпион перед ними, в конце концов отпустили.

БОГАТЫЙ УЛОВ

    Помолчали...
    - А давай-ка еще почаевничаем, - прервал паузу Ракитин. - Я тебя сейчас заварочкой с травками пользительными угощу.
    - Федор Степанович, - нарушил и я молчание. - Вот вы признались, что под судом были. За какие же прегрешения, если не секрет?
     Хлопотавший было хозяин опустился на стул.
    - Да за дурость свою пострадал, иначе и не скажешь. Хорошо хоть условное получил наказание. Вышло же как...
    Есть у меня приятель в Ленинградской области. В техническом училище за одной партой когда-то сидели. Серега этот поболее меня чудик. Коллекционер. На воинских знаках, орденах-медалях помешан. Рыщет по лесам-оврагам, где бои когда-то шли, особенно интересуется немецкими "побрякушками". Так вот, пригласил меня Сергей к себе летом погостить. Знал ведь, чем взять. У них, в области, много заброшенных хуторов, деревушек. Будем, мол, на пару обследовать глухие места, искать каждый свое. Вместе же веселей. Ну, я и клюнул...
    Расположились мы на каких-то выселках из трех дворов. Избы-амбары хоть и без присмотра давно, но крепкие такие, прямо скажем, кулацкие. Азарт, значит, во мне зашевелился, хожу я кругами с щупом, примеряюсь, откуда начать. А приятель возится на опушке леса, старые окопы он там заметил. Вдруг подкатывает к хутору "уазик". Выскакивают из него два молодца, обходительные такие. Интересуются, чего ищем здесь. В общем, туда-сюда, и предлагают гости, что если наткнемся на более-менее сохранившееся оружие со времен Великой Отечественной, то они его охотно приобретут. Для коллекции. И заплатить обещают хорошо. А для убедительности показали нам пачку денег.
    Появились опять "купцы" денька через два. Я за это время, к слову, удивительной красоты солонку откопал. Из серебра. Интересная вещица! Сергей же, работая в окопах, тоже богатый улов собрал: две винтовки, три автомата, пулемет какой-то - словом, целый арсенал. Берите, ребята, да расплачивайтесь, как обещали.
    Смутившие нас парни оказались... сотрудниками милиции. Загребли они нас в "кутузку". Отделался я условным сроком потому, что друг мой, спасибо ему, взял всю вину на себя. Да и эксперты выдали заключение, что найденное оружие не боеспособно.

ТЕСТИНА "КУБЫШКА"

    - Что-то, Федор Степанович, вы, действительно, в истории какие-то неприятные попадаете, - посочувствовал я. - Может, рок над вами какой висит? Нет ли у вас на памяти случаев иного рода?
    - Смешных, что ли? - переспросил Ракитин.
    - А хотя бы и смешных.
    Собеседник задумался...
    - Вспомнил один казус, - пристукнул он по столу легонько ладошкой. - Лет так 25 назад это было...
    Вычитал я в журнале "Юный техник", как собрать металлоискатель. Загорелся весь: это ж какой помощник будет мне! Недели две корпел. Прибор получился - игрушка. Оставалось проверить его в деле.
    Жил я тогда еще с первой своей женой. Пожаловали к нам из села Борино ее родители. Навестить, так сказать. Благоверная давай им жаловаться: пол-аванса на чепуху (металлоискатель, значит) угробил, ни о чем серьезном не думает... Неожиданно прибором заинтересовался тесть. И говорит: "Вот что, зятек. Бери свою "загогулину" и в эти выходные давай к нам. Покажу я тебе место, где мой дед, по слухам, кубышку зарыл. Глядишь, разбогатеем с тобой".
    Не дождался я выходных - терпение лопнуло. Отправился в Борино среди недели, взяв отгул. Привел меня тесть на огород и кивнул на картофельный участок. Здесь, мол. Надел я наушники, щелкнул тумблером и продвигаюсь постепенно меж рядков. Ага, запищало. Копнули - кусок старой цепи. Иду дальше. Опять сигнал. Поддели землю лопатой, а там... две трехлитровые банки с самогоном, закатанные металлическими крышками. Их теща от тестя сюда спрятала. Ох и благодарил же меня женин отец, спасу нет. Признался, что именно это "богатство" он и хотел найти.
    Теща же и жена моя, когда узнали, что да как... ну да нетрудно, думаю, представить...

НЕ СУНДУКИ, НО БЫЛО...

    Посмеялись с Федором Степановичем от души. Ракитин, развеселившись, предложил:
    - Полно нам одни чаи хлебать. Давай-ка мы с тобой по стопке опорожним. У меня такая настоечка припрятана, все болезни как рукой сымет!
    Настойка, надо признать, оказалась дивная. Пришлось пригубить еще по одной. Федор Степанович раскраснелся, даже как-то помолодел. Пользуясь моментом, полюбопытствовал у него:
    - Если честно, много ли ларцов-кубышек прошло за все эти годы через ваши руки?
    Ракитин в ответ кивнул на свою однокомнатную "хрущевку", скромно обставленную.
    - Э-э-э нет, - запротестовал я. - Это не показатель. Миллионер Корейко из "Золотого теленка" тоже скромно жил. Не говоря уж о Плюшкине из "Мертвых душ".
    - Находил, конечно, кое-что, - не стал дальше увиливать Федор Степанович. - Не сундуки, правда, но было. У себя на родине, в Данковском районе, несколько раз на тайные похоронки наталкивался, под Лебедянью как-то повезло, в Сухой Лубне. Пофартило в Псковской области, близ Одессы... Все разве упомнишь? Свою же самую ценную находку я передал в дар...
    - Как так? - вырвалось у меня.
    - Это, дорогой ты мой, история историй, - заговорил почему-то тише собеседник. - За которую мне не только не стыдно, а и все грехи мои, может быть, простятся...

РУБИНОВЫЙ КРЕСТ

    - Занесла меня как-то нелегкая в Новгородскую область, - принялся повествовать Ракитин. - В одном из вымирающих там сел решил покопаться в разрушенной церквушке. И в ее фундаменте обнаружил замурованный клад. Вернее - реликвии. Золотой крест, украшенный рубинами, и с десяток старинных икон. Грешно, наверное, так говорить, но граммов 700 тот крест весил. Обрадовался находке до безумия.
    Добравшись до города, снял я отдельный номер в гостинице, чтобы смыть с себя путевую пыль и отдохнуть по-человечески. Значит, привел себя в порядок и размышляю: надо бы отметить удачу. Купил в буфете коньячку, покушать, естественно, а выпивать одному как-то не выходит. И постучался я в соседний номер, чтобы, если мужик попадется компанейский, пригласить его вместе отобедать. Ну а уж если дама...
    И что ты думаешь? Открывается дверь, и на пороге стоит... священник. В рясе, с нагрудным крестом, все честь по чести. Я обалдел, признаться. А батюшка посмотрел на меня пристально, вздохнул так укоризненно, и меня пронзило: это же как бы знамение мне!
    Не сходя с места, выложил я все церковнослужителю о своей находке. Отец Николай прекрасной души человек оказался.Прошел ко мне в номер, припал с молитвой к реликвиям, прослезился. И, не поверишь, опрокинул со мной рюмочку за мое здоровье. А потом он отвел меня в церковь неподалеку. Найденное я вручил здешнему настоятелю. Последний в ноги мне даже поклонился.
    Напоследок я обратился с просьбой к отцу Николаю и отцу Петру (который принял в дар крест с иконами), чтобы они помолились за меня, неугомонного. Ведь не молоденький уже, чтобы за кладами-то бегать. Надо бы как-то остепениться. Священнослужители пообещали...

***

    Распрощался я с Федором Степановичем в хорошем, надо сказать, настроении. Неплохой он все же мужик, хоть и авантюрного в нем, конечно... А может, жизнь наша интересна в том числе и поэтому, когда не только мы все разные, но и разного хватает в каждом из нас?..
    И еще об одном. Во время беседы с Ракитиным я как бы посетовал, что не только клада, но и монетки-то золотой никогда в руках не держал. Федор Степанович, выйдя на минуту из кухни в комнату, принес и положил мне в ладонь золотой червонец царской чеканки.
    - Уж не с донского ли тайника? - выдохнул я.
    Ракитин утвердительно кивнул головой.
    Рассмотрев с двух сторон монету, я отдал ее обратно хозяину. Ничего такого, скажу, особенного. Интересно, как много на белом свете романтиков?..

    ОТ АВТОРА. Герой материала, в общем-то, не настаивал на своем инкогнито. И все же фамилия, имя и отчество этого человека мной изменены. Сейчас, к сожалению, такие времена, что лучше перестраховаться.

Анатолий Пономарев.
«Липецкая газета» № 190/28.09.2002.