За последнюю тысячу лет ландшафт Поволжья, если исключить из него возникшие и разросшиеся города, изменился не так уж сильно. Тот же привкус одинокой тоски в пространстве плоских степей. Вдавленные в землю тяжестью веков скифские курганы с оплывшими боками. Низкое небо в редких кучевых облаках. И вечная река - Волга, Итиль, Ра - все также несет свои свинцовые воды в тмутараканское море. Неожиданно возникшая на горизонте фигура половецкого всадника или сурового воина-печенега в высокой овчинной шапке не покажется тут странной. Сколько косточек людских поглотило в своих супесях Дикое Поле, послужившее ареной непрерывных кровавых битв многих племен и народов! Под их ударами пало древнее Булгарское государство, развалилась Золотая Орда, канули в небытие образовавшиеся на ее месте мелкие ханства. И сегодня становится уже непонятным: а была ли вообще в этих умиротворенных ныне просторах какая-нибудь История? О чем задумчиво молчат седые разграбленные курганы?
    По мнению многих отечественных историков, Среднее Поволжье бесперспективно в плане кладоискательства. Редкое население, немногочисленность городов, бесконечные «смутные времена» не способствовали накоплению сокровищ. Хотя как посмотреть... Ибо всегда найдется странноватый чудак, готовый перевернуть устоявшиеся каноны и представления.
    Бронзовая надтреснутая плошка хищно огрызается с полки увенчивающей ее львиноподобной мордой фантастического существа. В незапамятные времена этот позеленевший светильник освещал путь во тьме какому-то давно забытому народу. А этот пузатый глиняный горшок с пробитой стенкой, возможно, хранил хмельное зелье для хуннских пьяниц. Стершиеся средневековые арабские монеты. Ржавый клинок ордынского кинжала. Горстка почерневших бисерных и смальтовых бусинок. Собрание древностей, заполонивших тесную однокомнатную хрущевку с неизбежным арочным сводом, явно тянет на музейную экспозицию городка средней руки. Вопреки мнению ученых ульяновский геодезист Валерий Храпков не сомневается, что поволжские степи еще только ждут своих кладоискателей.
    - Остатки булгарских поселений встречаются во всем огромном историческом регионе - Татарстане, Ульяновской, Самарской, Саратовской областях, - поясняет коллекционер. - Однако по-настоящему серьезными систематическими исследованиями культурно-археологических слоев и памятников Поволжья академическая наука до сих пор не занималась. Разрывали отдельные курганы, захоронения, развалины поселений. Но на основании этих разрозненных данных общая картина не складывается. Собственно мы даже не знаем, какие вещественные материалы и сведения становятся добычей археологов-любителей, а зачастую и просто мародеров.
    Термин «черные следопыты» как-то сам собой прижился в газетном лексиконе. Выражения «черный археолог» в нем пока нет. Да Валерий и не считает себя таковым. Кредо другое: «Собираю пока для себя. Когда пойму, что устал, кончились силы, все отдам в музей. Не обратно же в могилу с собой тащить». Музейщики уже не раз нарезали круги вокруг храпковской коллекции. Уникальные предметы раннебулгарской культуры VII- VIII веков, обжившие маленькую симбирскую квартирку, единичны даже в запасниках государственного Эрмитажа. Вообще интерес, а следовательно, и спрос на реликвии ушедших эпох велик во всем мире. Не так давно в Саратовской области сотрудники ФСБ задержали двух американцев, которые в сопровождении местного проводника искали клады с помощью заумного электронного прибора. К моменту ареста предприимчивые заокеанские гости уже успели раскопать несколько раннебулгарских захоронений.
    А началось все четверть века назад в благодатном спокойствии брежневского застоя. Бригаду геодезистов бог, очевидно, по указанию институтского начальства загнал в Сенгилеевский район. Днем жарким дыханием лица опалял редкий в здешних местах суховей. Ночью Млечный Путь резал звездное небо на ровные половинки. Мотыльки безжалостно гибли в пламени костра. Скучно верещали из темноты невидимые цикады. Водка кончилась на четвертый день.
    - Как же так? - недоумевал начальник партии Палыч, задумчиво обращая горлышком вниз пустую бутылку. - Это что, «НЗ» был? Непорядок в землемерных войсках. Так кто в Воротки поедет?
    Ехать за самогоном в соседнюю деревеньку выпало Храпкову. Застоявшийся мерин Чугун лениво взял шаг по травному бездорожью. Луговина. Редкий перелесок. Впадина сухого ручья. Мшистый бугор, обвалившаяся стена, вросшие в землю массивные камни. Что за развалины, кто в глухомани жил? Загрузив в Воротках на телегу трехлитровую бутыль самогона и полдюжины «красненького» на опохмел, гонец развернул коня домой в лагерь. И опять - поле, перелесок, мшистый холм. Развалины. Любопытства ради Валерий пнул трухлявую стену кирзовым сапогом. И произошло то, что случается в жизни далеко не каждого профессионального археолога. Вместе с кирпичами на землю обрушились необычные предметы: квадратные гвозди с огромными шляпками, какие-то медные пластины и позеленевший сосуд с почерневшими серебряными дирхемами. Только много лет спустя Храпков узнал, что ненароком наткнулся на пепелище древнебулгарского поселения, предположительно являвшегося «ранней» столицей могущественного ханства. С тех пор никто так и не потревожил покой древнего городища, погибшего осенью 1236 года, когда татаромонгольские тумены Бату-хана выжгли землю Волжской Булгарии.
    - Нет, парень. С этими раскопками мы до кутузки докопаемся, - рассудительно сказал наутро Палыч, поправляя голову «красненьким». - Нехай аспиранты прыщавые тут землю роют. А нам свертываться пора.
    Страсть к собирательству сродни первой любви. Но любовь проходит, страсть остается. Она заставляет людей из года в год, бросив домашний уют, вгрызаться лопатами в земную твердь, терпеть палящее солнце и сырые дожди без всяких гарантий на удачу.
    Рабочий стол геодезиста завален картами, топонимическими справочниками, краеведческими сборниками, выписками из архивных документов. Их Валерий выучивает назубок, не хуже заправского шпиона. Иногда название заболоченного ручья или полувысохшей безрыбной речушки говорит исследователю больше, чем историческая фоника. Ибо клад надо уметь вычислить. За десятилетия архивных поисков и полевых раскопок Храпков разработал свою собственную систему-концепцию захоронений и поиска кладов: Условно поделив их на бытовые, военные, культурные и разбойничьи, исследователь-самоучка установил признаки, указывающие на наличие схоронов каждого вида. На что пока не рискнули даже мэтры отечественной археологии.
    Как-то старый приятель из маленького районного городка привез Храпкову пригоршню медных ордынских монет. Копаясь в собственном огороде, старичок-сосед нашел их в глиняной крынке.
    - Еще есть? - спросил Валерий.
    - Полно! - ответил приятель.
    - Тогда едем, - надевая шляпу, сказал хозяин.
    Пока Валерий лопатой ковырял землю, плюгавый дед, наскакивая петухом со всех сторон, озабоченно кудахтал:
    - А мне че за это будет?
    - Все, что выкопаем, куплю.
    - А если золото будет? - не унимался старичок.
    - Пополам поделим.
    Покоряясь штыку лопаты, раскоп послушно раскрывал свои секреты. Второй, третий... шестой подземные ярусы. Находки удачливый искатель исторических сокровищ вез домой в огромной корзине, прикрытой тряпкой и помидорами. Кто бы знал, что в неприметном багаже находились монисты, колты, лобные кольца и диадемы, сработанные талантливыми мастерами древней Булгарии! Прощаясь со стариком, Валерий пообещал вернуться. Помимо случайно обнаруженного основного где-то рядом должны были находиться менее ценные «охранные» клады. Но не довелось. Ошалевший от пухлой пачки денег дед нанял двух бомжей, которые перепахали весь огород, но ничего не нашли.
    - Кладоискательство - дело небезопасное во всех отношениях, - констатирует Валерий. - Как-то заглянул к знакомым университетским археологам, раскапывавшим булгарский курган. А там скелет средневекового грабителя, которого придавила осыпь проделанного им же лаза. Не повезло бродяге! Да и вообще встречаются страшные картины. В Булгарах - официальной столице Булгарского государства, где исследования ведутся уже десятки лет, я надумал копнуть овраг, примыкавший к рыночным рядам. Взял лопату, снял слой, другой... А там обгорелые кости мужчин, женщин, стариков, детей. Видимо, сюда налетевшие монголы согнали с торжища людей и сожгли.
    - Валерий, при этих богатствах ты мог бы жить кум королю. Почему хрущевка, невзрачная родина Ильича?
    - Про аскетизм, что ли? Однажды утром проснулся, а жена чемоданы пакует. Кретин, говорит. Осточертели твои блуждания по степям. А я подумал: может, и впрямь степи дороже? Может, кретин?

Владимир Ульянов, соб. корр. Поволжье
«Парламентская газета», № 18/25.01.2002.